– Она не уснула от ДИ-18, – сказало одно существо другому.

– Неважно, – второе существо махнуло рукой и направило прибор на тело Ани.

Девушка почувствовала лёгкое покалывание и осознание того, что это вовсе не сон, вдруг встало в горле комом. У неё навернулись слёзы. Существо просветило тело и тяжко вздохнуло:

– Эту не берём.

– Но у неё днк совпадает с девочкиным. Она – сестра… или даже мать, – возразило первое существо.

– Она не сможет больше иметь детей, ты что, не видишь? А мы не можем нарушить приказ. Забирай ребёнка и уходим, работы невпроворот, – второе существо заворчало и, подойдя к Соне, лёгким движением верхних конечностей, подняло бессознательное тело девушки и шагнуло в окно.

Первое наклонилось к Ане, всё ещё тщетно пытающейся шевельнуться, и нежно погладило её по волосам.

– Не переживай за них. Мы просто погрузим их в анабиоз и увезём на другую планету, где жизнь гораздо лучше этой. А Земле остаются считанные года, лучше насладись ими сполна, – сказало существо, и из Аниных широко открытых глаз вытекло ещё несколько слезинок, – Я позабочусь о них. А теперь спи, – с этими словами существо положило на шею девушки холодную сухую ладонь, провело ею по голове до макушки и девушка почувствовала лёгкое нажатие. Сознание погасло.

Существо взяло малышку на руки и исчезло в луче света, бившем из окна.

Просыпаться с жаром, с невероятной болью в набухшей груди и мокрой от молока сорочке – ужасно. Аня с трудом оторвала от подушки голову и окинула взглядом комнату – ни дочери, ни подруги не было. Ночной кошмар тут же ожил в её памяти. Девушка кинулась к кроватке и, прижав к себе одеяло, сладко пахнущее её малышкой, зарыдала.

Она прекрасно помнила всё, но поверить в это не могла. Быстро собравшись, девушка направилась в ближайшее отделение полиции. Около здания полиции было столпотворение людей, которые горячо обсуждали происходящее: оказалось, что дочери, подруги, сёстры, жёны, матери пропали в эту ночь у многих. Аня пробралась через толпу к входу и наткнулась на рукописную табличку на двери: «Заявления о пропаже людей не принимаются в связи с ЧС международного масштаба». Возмущённая, она постучала в дверь, на что ей ответил куривший рядом мужчина:

– Бесполезно. Они заперлись там и не открывают. Все везде пропадают, у них бланки закончились. И так везде.

Аня развернулась и медленно побрела к дому. Что теперь делать – было непонятно… Было решено сначала унять боль в разрывающейся от молока груди и разрывающемся от боля сердце. Загуглив необходимую информацию, она зашла в аптеку и купила пару необходимых таблеток. Остановилась рядом с киоском. Зашла, окинула взглядом витрину и остановилась в нерешительности. Её взгляд упал на красный «винстон» – кажется, что-то такое курили её одноклассники.

– Эту, – она тыкнула пальцем в пачку, – и зажигалку.

Грузная продавщица неодобрительно посмотрела на неё:

– Вам восемнадцать-то есть?

– Есть, – вздохнула Аня, – но что куда ужаснее: у меня разбито сердце.

Та хмыкнула и протянула ей заветные никотиновые палочки. Смысл ограждать себя от смерти был потерян. Дома девушка выпила таблетки, перебинтовала грудь и, наконец, смочила губы распитым Соней вчера виски. Она сидела на кухне, бутылка стояла напротив, будто предлагая себя. Кот сидел за столом напротив, смотря на неё печальными глазами. Аня достала из кармана упаковку сигарет, вынула одну и неловко закурила. Едкий дым наполнил её легкие, но она сдержала кашель. Белое облако слетело с её губ и голова слегка закружилась.

– Что же нам с тобой делать, друг? – девушка сощурилась, вглядываясь в кота и затянулась снова.

Глава 5. Бестактный герой

– Так значит, ты не моя родная мать? – нахмурилась Ева и вспомнила намёки Юли.

– Да, но к чему тебе было всё это знать… Ты злишься?

– Нет, конечно нет. Я думала об этом пару раз… ну, что ты не моя биологическая мать. Я не считаю, что это важно, – девушка задумчиво потёрла нос, – А имя?

– Да, на Земле меня звали Соней. А здесь – я решила, что новая жизнь, почему бы не поменять. Я подумала, что буду носить её имя и она будет ко мне немножечко ближе. Аня всегда была мне как младшая сестра, – мать с грустью посмотрела в окно, – Я скучаю по ней.

– Разве можно взять и поменять имя?

– Теперь нет. Но раньше… давай по порядку. То, как мы легли спать – последнее воспоминание с Земли. Нас сразу погружали в анабиоз, и в себя мы приходили уже на подлёте к Персее. Я помню, как очнулась в тесной капсуле в вязкой дурнопахнущей жидкости: проснулась от невероятно быстрого сердцебиения. Я резко села и попыталась дышать… Я вдыхала воздух так глубоко, как могла, но было ощущение, что он циркулирует только в горле, а до лёгких не доходит. Помню, ужасно кружилась голова, накатывала паника. Подташнивало. Вокруг стояли такие же капсулы, где просыпались другие женщины. Мимо капсул спокойно прохаживалась синекожая персеянка с планшетом, отмечая кто проснулся, а кто не пережил полёта…

– Вы ведь раньше их не видели? – вяло улыбнулась Ева, – Не испугались?

– Конечно испугались. Мы впервые видели четырёхрукое существо… Но никто не кричал и не пытался убежать: просто не было никаких сил. Мы сидели и слушали. Она рассказала нам, что пока мы летели – на Земле случилась третья мировая война и большая часть населения погибла, рассказала о политике Персеи в отношении землянок и xy-хромосомных землян, рассказала о том, что будет с нами дальше – каждой выделят небольшую квартиру и будет дана возможность выбрать профессию или обучиться чему-то с нуля. Когда вводная лекция была закончена я побежала искать Аню… Её нигде не было. Я подумала, вдруг она с тобой в материнской секции? Но там тоже её не было. Я заметила тебя случайно, в секции сирот. На твоей кроватке была приписка на персеянском, мне пояснила её медсестра, ухаживающая за младевочками, – мать вздохнула и замолчала.

– И что там было сказано?

– Твою маму не взяли. Она не могла больше иметь детей – твоё рождение, очевидно, прошло не совсем удачно. Персея – слишком мала, чтобы предоставлять место непродуктивным особям…

Ева грустно покачала головой:

– Да, на непродуктивных особей кодекс Гуманности не распространяется…

– Тебя хотели отправить в человеческий дом детства, как сироту, а уже потом я могла бы оформить удочерение. Но я так боялась, что тебя заберёт кто-то другой, что упросила прямо там отдать тебя мне. Командир корабля был ра – такой статный, с умным,